5 декабря войдет в историю Республики Молдова как день водораздела. После решения Конституционного суда возникло ощущение, что разговоры по поводу возможного объединения Молдовы с Румынией могут перестать быть просто разговорами. Кстати, уместно вспомнить, что на днях президент Румынии Траян Бэсеску заявил, что у его страны было три основополагающих пункта внешнеполитической повестки: вступление в НАТО, вступление в ЕС и объединение с Республикой Молдова. Первые два пункта реализованы…

Но давайте по порядку. 5 декабря Конституционный суд РМ определил, что Декларация независимости от 27 августа превалирует над текстом Конституции. Соответственно, название языка, указанное в Декларации – «румынский язык», превыше синтагмы, использованной в Основном законе от 1994 года, - «молдавский язык на основе латинской графики». Теперь, как ожидается, парламент РМ должен изменить название в Конституции.

Хочу сделать важную оговорку: я НЕ считаю изменение названия языка чем-то трагическим. В конце концов, молдавский и румынский языки абсолютно идентичны. Проблема гораздо глубже. Мы стали свидетелями того, что высший правовой орган государства, который должен трактовать правовые документы, положил в основу решения политический документ.

Я прочитал Декларацию от 1991 года, а потом сравнил ее с преамбулой Конституции. Это не идентичные фрагменты, причем на это обратили внимание многие коллеги из экспертного сообщества. То есть было бы поспешным утверждать, что «Декларация есть неотъемлемая часть Основного закона». Зато в документе от 1991 года есть отсылка на осуждение Пакта Молотова – Риббентропа и аннулирование его последствий. Тем самым были повторены тезисы Декларации о суверенитете от 23 июня 1990 года. А ведь «аннулирование последствий Пакта» есть не что иное, как аннулирование образования Молдавской ССР от 2 августа 1940 года и от